Знакомый каждому вкус «Пепси» определенно стоит того, чтобы предпочесть этот напиток многим другим. Но стоит ли он того, чтобы променять его на стратегические объекты военно-морского флота, да еще в тот период, когда «Холодная война» пусть и подходила к концу, но все же несла важный идеологический фокус? Однако эта история началась намного раньше. А именно в 1959 году, когда вице-президент США Ричард Никсон приехал в Советский Союз вместе с делегацией американских производителей. Тогда и была заложена устойчивая привязанность наших соотечественников к известной газировке, что привело к одной из самых неоднозначных бартерных сделок в истории.
Итак, 1959 год. «Холодная война» между США и СССР в самом разгаре. Пока идеологи по обе стороны океана спорили о преимуществах той или иной экономической системы, тогдашний президент Америки Дуайт Эйзенхауэр решил доказать верховенство капитализма на практике, снарядив в Москву Американскую национальную выставку. В ее рамках на суд советских граждан были представлены передовые продукты из США, в числе которых оказались стиральные машины, телевизоры, фотокамеры и даже легковые автомобили.
Открывать выставку Эйзенхауэр уполномочил своего «зама» Ричарда Никсона. И едва американский вице-президент оказался в поле зрения советского генсека Никиты Хрущева, как между политиками развязались дебаты на тему того, в чьей стране экономика крепче, производство — стабильней, безработица — меньше, а покупатели — довольнее. Градус полемики достиг такого уровня, что понизить его отважился глава компании PepsiCo Дональд Кендалл. Выждав подходящий момент, менеджер протянул советскому лидеру стакан холодного «Пепси» и предложил тому попробовать вкус традиционного американского напитка.
Стоит ли удивляться, что Хрущеву экзотическая газировка понравилась. Впрочем, не только ему: за шесть недель выставки ее посетителями было выпито около 3 млн стаканчиков «Пепси». Очевидно, что, окажись напиток на советском рынке, успех его был бы неминуем. Тем более, что главный отраслевой оппонент PepsiCo, Coca-Cola, отказался распространять свою продукцию на территории СССР по идеологическим соображениям. Таким образом, дорога для «Пепси» в Советский Союз была открыта: гражданам напиток понравился, генсек его благословил, главный конкурент отстранился. Тем не менее потребовалось более десяти лет, чтобы в стане заработал первый завод PepsiCo.
60-е оказались тяжелыми для отношений между СССР и США, а вот в 70-х произошла существенная геополитическая разрядка, приведшая в 1974 году к открытию в Союзе первого завода по производству «Пепси». Но прежде чем подсластить быт советского народа темной шипучкой, правительство СССР столкнулось с серьезной экономической трудностью.
Трудность эта заключалась в том, что советский рубль на тот момент был неконвертируемой валютой. А это значит, что купить необходимое оборудование и продукты для производства «Пепси» обычным способом СССР не мог. Тогда Советский Союз взамен предложил PepsiCo самую универсальную, востребованную и стабильную валюту, которая только могла быть в нашей стране, — водку. Американская компания получила эксклюзивное право на распространение «Столичной» по всему США. Взаимообмен произошел: мы им — алкоголь, они нам — газировку. В СССР заработали заводы по производству «Пепси», и к концу 80-х их в стране насчитывалось 21.
В 1989 году советская власть, убедившись в высоком спросе на американскую газировку, вознамерилась открыть в стране еще 26 заводов. Но на этот раз одной водки в качестве бартера было недостаточно. Купить же сырье за деньги на фоне разразившегося в СССР экономического кризиса не представлялось возможным. Поэтому был заключен новый договор, согласно которому компании PepsiCo взамен на сырье и оборудование для производства напитка Советский Союз отписал 20 военных кораблей, 17 подводных лодок, эсминец, крейсер и торпедоносец. Все суда были старыми, но вполне боеспособными, что сделало компанию PepsiCo шестым по мощи обладателем военно-морского флота в мире. И хотя корабли затем оказались проданы шведской организации в качестве металлолома, данная сделка была оценена в $3 млрд и стала самой крупной в истории сотрудничества СССР с частными компаниями.